Когда у нас говорят о проблеме коррупции, высших руководителей государственных ведомств принято обвинять в отсутствии мотиваций для борьбы с этим явлением. Якобы, коррупция остается непобедимой, потому что никто не заинтересован с ней бороться.

Не буду ничего говорить о других. С моей стороны это было бы некорректно.

Скажу о себе. У меня есть личные причины и глубокая заинтересованность в том, чтобы в налоговой службе, которую я возглавляю, коррупционных проявлений не было.

Возможно, я вас разочарую, когда скажу, что причины эти не имеют никакого отношения к категориям высокой морали и высшей справедливости.

Причины эти глубоко прозаичны - государственное учреждение, пораженное коррупцией - неуправляемо.

Кроме того, у меня есть обязательства. Перед законом. Перед честными налогоплательщиками, которые требуют от меня создать им комфортные условия для ведения бизнеса и уплаты налогов. Перед высшим руководством страны, которое поручило мне задачу – обеспечить государство финансовыми ресурсами.

Конечно, при этом есть внешние угрозы – коррупция глубоко укоренилась в обществе.

Впрочем, исторические примеры говорят, что шансы у нас есть. Когда русский император Николай Первый распорядился провести расследование, кто из губернаторов не берет взяток, таковых на всю Россию нашлось двое, и один из них – Киевский. Будем надеяться, что традиция эта будет соблюдаться и далее.

Еще одна причина, почему я против коррупции – это негативное влияние коррупции на репутации страны в части ведения бизнеса. Для потенциальных инвесторов есть три ключевых фактора риска. Это степень защиты прав собственности. Это простота уплаты и размер ставок налогов. И это – коррупция.

Если бизнес испугается коррупции – он уйдет. Уйдет бизнес – не с кого собирать налоги. Бюджет будет пуст. Мы всеми силами пытаемся избежать такой перспективы.

Разобравшись с мотивациями и причинами, перейдем к конкретным коррупционным угрозам и инструментарию противодействия.

Первая угроза – несовершенство законодательства, которое оставляет много пространства для субъективных трактовок в применении норм закона на практике. Принятие Налогового Кодекса стало стратегическим шагом, который обозначил намерение навсегда с этим покончить.

Но сказать, что закон в одночасье стал совершенным – я не могу. Кодекс будет уточняться, совершенствоваться и шлифоваться еще долго. Мы принимаем в этом самое активное участие.

Вторая угроза – это значительная доля теневой экономики, которая борется за выживание, в том числе, и с помощью коррупции. Доля «тени» сокращается, но махинаторы по-прежнему пытаются избежать наказания, соблазняя ответственных за борьбу с этим явлением работников «черным налом» в конвертах.

По сути, это две главные угрозы. Остальные – производные от них.

Во-первых, все наши усилия должны быть направлены на то, чтобы число ситуаций, где все зависит от персонального решения инспектора, аудитора, ревизора, следователя налоговой милиции становилось все меньше и меньше. Нормы закона превращаются в детальные регламенты, инструкции, уточняющие консультации.

То есть, работник налоговой службы намеренно встраивается в ситуацию, когда у него есть два решения – законное и неправильное.

Приведу пример: после введения автоматизированной системы выявления субъектов теневой экономики инспектор не может назначить проверку любого предприятия по своему выбору. Он работает с теми, кого ему выдала поисковая программа, изучающая налоговые риски. Результат – количество проверок сократилось втрое, а сборы по основным налогам возросли и продолжают расти.

Во-вторых, уменьшать число контактов инспектора с плательщиком. Развитие дистанционных сервисов, сокращение формальных процедур, упрощение формальностей – вот наш путь.

В-третьих, в структуре управления налогового ведомства жестко разделить функции обслуживания и контроля плательщиков.

Контролирующие инстанции должны быть минимальными по штату, компактными и эффективными. Их основное оружие – аналитика, поиск угроз, а не силовые спецоперации. Сервисные структуры, напротив, я вижу развитыми и всеобъемлющими.

В перспективе – открытие «Электронного кабинета» на нашем сервере, где каждый плательщик может завести свой аккаунт и вести учет своих расчетов с бюджетом, формировать отчетность в режиме онлайн. Сегодня отчетность по НДС, например, в электронном виде подают более 95% плательщиков. Год назад этот показатель составлял 39%.

В-четвертых, сокращение документации и сроков ее обработки. Бланки документов должны быть простыми и понятными, их заполнение – несложным. В этом году, к примеру, форма регистрационного заявления для плательщиков НДС сокращена с 10-ти страниц до 3-х, а срок рассмотрения заявления жестко ограничен – не более 6-ти дней. Аналогичные новшества коснулись 14-ти административных справок – сроки выдачи сокращены, а некоторые справки отменены вовсе.

И последнее. По номеру, но, конечно, не по значению. Это прозрачность и открытость, создание эффективного механизма обратной связи, а также появление общественных площадок для дискуссий.

Почему это важно? Потому что я не могу судить о действительном положении дел только по отчетам своих подчиненных. Если это будет единственным источником информации, я очень быстро буду смотреть на мир через розовые очки и удивляться, почему налоговую службу все также никто не хвалит, и почему у нас ничего не получается.

Чтобы принимать правильные решения, надо знать обстановку, и знать всесторонне. Присутствующие здесь журналисты могут подтвердить, что главный стандарт в их профессии формулируется так: точной и объективной считается только информация, подтвержденная несколькими независимыми источниками.

Именно поэтому представители общественности, независимые эксперты, предприниматели имеют возможность высказать свое мнение и сообщить об имеющихся проблемах. Например, после обращений на горячую линию «Пульс налоговой» я подписал приказ, которым запретил отказывать в приеме налоговых деклараций по иным причинам кроме определенных Кодексом.

Кроме того, многие наши предложения по внесению изменений в Налоговый Кодекс, а также ведомственные документы были разработаны при участии общественности. Мы не выходим с инициативой, которая не одобрена налогоплательщиками через отраслевые объединения, бизнес-ассоциации и другие независимые структуры.

Наконец, последний штрих – для того, чтобы борьба с коррупцией была успешной, ни в коем случае нельзя выгораживать проштрафившихся коллег. Это и есть ложное понимание «чести мундира».

Я не буду утверждать, что коррупции в налоговой нет совсем. Мне, конечно, льстит, что и внутренний анонимный опрос, и экспертное исследование бизнес -сообщества в рамках формирования Индекса инвестиционной активности Украины показали нас наименее коррумпированным ведомством.

Но это, конечно, не повод почивать на лаврах. Это стартовые позиции, с которых следует сделать мощный рывок вперед для того, чтобы слова «налоговая» и «коррупция» вообще никогда не кореллировались между собой.

Это и есть моя стратегическая цель.

Спасибо за внимание!